И над всей этой обычной для любой корриды суетой витало особое настроение. И особое волнение.
14000 афисьонадос, заполнившие пласу до краев, ждали его – Хосе Томаса – одного из величайших тореро современности.

О нем, в свои 37 снискавшем славу тореро-легенды, до сих пор известно очень мало.  Уже больше 10 лет он не дает интервью испанским СМИ, не позволяет транслировать свои бои по ТВ, никогда не принимает альтернативы у начинающих, не любит публичности, равнодушен к славе и своему месту в рейтинге, в котором, к слову сказать, в этом году он со своими двумя боями числился под номером 106.
Утро в Ниме было его третьим за год на арене и последним в сезоне 2012.

И это было историческое утро.
В кассах давно уже было заявлено: «Нет билетов». Аэропорт Нима принял около 80 частных рейсов, один из которых доставил Хосе Томаса, остальные именитых гостей, среди которых, как мы потом узнаем из газет, были и Нобелевский лауреат Марио Варгас Льоса, и Висенто дель Боске.
Среди публики на тендидос были не только французы и испанцы, но и португальцы, мексиканцы и австралийцы, словом весь мир (и даже Каталония таурина, да) собрался, чтобы увидеть Хосе Томаса. Соло Хосе Томаса. Были в тот исторический день на арене и мы с mccuntz, представители от нашей немногочисленной  Peña taurina de Moscu,  сделав все возможное и невозможное для своего присутствия.

Чем ближе стрелка подбиралась к 11.30, тем больше нарастало волнение. В голове крутилось «В 12 часов пополудни»

Вездесущие журналисты, конечно, подсчитают и количество вероник и гаонерас, опишут в деталях, как были выполнены al natutal и derechazo. И сухим языком цифр выдадут резюме: 11 ушей, 1 хвост, 1 индульто, 6 новых мулет (по одной на каждого быка) и 3 шелковых капоте.
Но его спокойствие и способность управлять быком настолько гипнотизируют публику, что вспоминается только вихрь, в центре которого маленький человек, играющий со смертью, и кажется, совсем ее не страшащийся. Он сам однажды сказал: «Я предпочту получить ранение, чем сделать шаг назад»
И в этом нет никакого показного пафоса.

А еще вспоминается, как на четвертом быке публика потребовала индульто. И показался оранжевый платок. И тореро, отбросив эсток, завершил ритуал, коснувшись рукой того места, куда должно было войти острие шпаги. А затем, под овации публики, проводил быка в ториль.

Это и есть  «момент истины» в корриде. Торжество жизни над смертью. У быка тоже есть шанс. Проявив благородство и мужество, он покидает арену живым, чтобы провести остаток жизни, производя не менее достойное потомство.
Теперь и Ingrato - "Неблагодарный" после залечивания ран отправится обратно на ганадерию.

Индульто – это очень почетно и для ганадерии, вырастившей быка, и для арены, и, конечно, для тореро.

Никакие фотографии и слова не смогут передать то, как это было на самом деле