Музей Пушкина в Торжке был открыт 3 июня 1972 г. Он размещается в одноэтажном деревянном особняке Львовых-Балавинских.
Начинается экспозиция с рассказа о «государевой дороге» - дороге из Петербурга в Москву. О ямщиках, постоялых дворах и пр.
Разумеется, говорить о Торжке и не упомянуть гостиницу Пожарского и её хозяйку невозможно.
Кто только не останавливался в этой, лучшей в городе гостинице. Пушкин бывал там не меньше 25 раз.
Дарья Евдокимовна Пожарская (1799-1854) – хозяйка гостиницы, была женщина властная, умная и предприимчивая. Она умело использовала знакомства с постояльцами и со временем стала весьма влиятельной особой. К ней благосклонно относился и император Николай 1, к которому она не раз обращалась с разного рода ходатайствами.
И.А.Иванов, председатель Тверской архивной комиссии, писал: “Был Высочайший проезд. Дарья Евдокимовна упросила князя Волконского дозволить ей подать Государю и Государыне завтрак. Завтрак был принят и одобрен. Через несколько дней потом Пожарская была вызвана по эстафете в Петербург, где ей приказано было приготовить для царского стола по ее способу куриные котлеты, ставшие с тех пор известными под именем Пожарских. Щедро награжденная, Пожарская возвратилась в Торжок, но затем часто ездила в Петербург и всегда останавливалась у князя Волконского. Во время крещения одного из его сыновей (Григория) Пожарская подносила ребенка к Императрице, бывшей его восприемницей. Государыня пожелала иметь портрет своего крестника на руках у ловкой няни Пожарской; картина написана художником Неффом. Дарья Евдокимовна получила с нее копию”.
Вот и нас встречает «Дарья Евдокимовна» и делится рецептом своих знаменитых котлет.
При гостинице был трактир, где подавали эти самые котлеты. Пушкин приложил руку к их прославлению (по-нашему распиарил) среди всех своих многочисленных друзей и знакомых.
На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай
(имянно котлет)
И отправься налегке.
Вот рассказ С. Т. Аксакова о том, как он вместе с Гоголем приехал в Торжок и по настоянию последнего попробовал знаменитые пожарские котлеты:
«Гоголь был тогда еще немножко гастроном; он взял на себя распоряжение нашим кофеем, чаем, завтраком и обедом. Ехали мы чрезвычайно медленно, потому что лошади, возившие дилижансы, едва таскали ноги, и Гоголь рассчитал, что на другой день, часов в пять пополудни, мы должны приехать в Торжок, следственно должны там обедать и полакомиться знаменитыми котлетами Пожарского, и ради таковых причин дал нам только позавтракать, обедать же не дал. Мы весело повиновались такому распоряжению. Вместо пяти часов вечера мы приехали в Торжок в три часа утра. Гоголь шутил так забавно над будущим нашим утренним обедом, что мы с громким смехом взошли на лестницу известной гостиницы, а Гоголь сейчас заказал нам дюжину котлет с тем, чтоб других блюд не спрашивать. Через полчаса были готовы котлеты, и одна их наружность и запах возбудили сильный аппетит в проголодавшихся путешественниках. Котлеты были точно необыкновенно вкусны, но вдруг (кажется, первая Вера) мы все перестали жевать, а начали вытаскивать из своих ртов довольно длинные белокурые волосы. Картина была очень забавная, а шутки Гоголя придали столько комического этому приключению, что несколько минут мы только хохотали, как безумные. Успокоившись, принялись мы рассматривать свои котлеты, и что же оказалось? В каждой из них мы нашли по нескольку десятков таких же длинных белокурых волос! Как они туда попали, я и теперь не понимаю. Предположения Гоголя были одно другого смешнее. Между прочим, он говорил с своим неподражаемым малороссийским юмором, что, верно, повар был пьян и не выспался, что его разбудили и что он с досады рвал на себе волосы, когда готовил котлеты; а может быть, он и не пьян и очень добрый человек, а был болен недавно лихорадкой, отчего у него лезли волосы, которые и падали на кушанье, когда он приготовлял его, потряхивая своими белокурыми кудрями. Мы послали для объяснения за половым, а Гоголь предупредил нас, какой ответ мы получим от полового: "Волосы-с? Какие же тут волосы-с? Откуда прийти волосам-с? Это так-с, ничего-с! Куриные перушки или пух, и проч. и проч.". В самую эту минуту вошел половой и на предложенный нами вопрос отвечал точно то же, что говорил Гоголь, многое даже теми же самыми словами. Хохот до того овладел нами, что половой и наш человек посмотрели на нас, выпуча глаза от удивления, и я боялся, чтобы Вере не сделалось дурно. Наконец, припадок смеха прошел. Вера попросила себе разогреть бульону, а мы трое, вытаскав предварительно все волосы, принялись мужественно за котлеты».
После такого рассказа аппетит у меня совершенно пропал, и я решила отказаться от обеда с пожарскими котлетами, положенного по экскурсионной программе. Я и сама прекрасно умею их готовить. В 80-ые годы, когда удавалось достать курицу своим возрастом и видом больше напоминавшую птеродактиля, можно было спокойно созывать друзей и угощать их прекрасными пожарскими котлетами и наваристым бульоном.
На первом этаже гостиницы Пожарского находилась лавка с сафьяновыми изделиями, сапожками, башмаками, ридикюлями, футлярами и поясами расшитыми золотом, серебром. Посетители охотно раскупали этот товар для подарков.
В 1826 году – Пушкин купил здесь пояса для Веры Федоровны Вяземской и послал с каламбуром , что «она всю прелесть московскую за пояс заткнет». Княгиня ответила поэту: ":Как можно так легко обращаться со своими прекрасными стихами и так сорить деньгами? Количество поясов привело меня в негодование, и только качество их может служить вам извинением, ибо все они прелесть:"
(В сочетании с поездкой в Остафьево, образ Веры Фёдоровны Вяземской становится совсем близким и симпатичным)
А вот это совсем не туфельки и не тапочки, а «подчасники». Дамы и девицы прикрепляли их к поясу и носили так часики и всякие мелочи.
Отредактировано mistral (2018-11-18 11:41:58)
нас не встречала!
