Из Хоры пошли мы вниз, в Фанар, в совсем нетуристический Стамбул, где и так невысокие цены на еду падают еще больше.
    У небольшого кафе сидел пожилой седой мужчина, чай пил. Увидев нас показал жестом- заходите.
     Кивнули, поблагодарив, уже прошли, но передумали и вернулись. Мужчина зашел вслед за нам и крикнул что-то в глубину кафешки- видимо хозяину. По смыслу- «гости дорогие пришли, где ты там ходишь!».
     Вкусности на прилавке соблазняли все сразу, но остановились на двух чашечках чаю и бублике с кунжутом и орехово-шоколадной смесью внутри.
      Чай женщина за прилавком уже понесла к столику, но тут из недр кафе вынырнул хозяин. Смысл его речи, судя по всему, заключался в следующем:- Ай, что ж ты делаешь, глупая женщина, кто ж так чай гостям дорогим заваривает!
      Он забрал уже поставленные на наш столик чашки, вылил чай и сам заварил новый, по-своему. Стоили два чая с бубликом 45 российских рублей в переводе с турецких лир.
      А потом.. мы заблудились.
      То это хочется снять, то вон то. А в Фанаре по-английски не говорят, даже молодежь.
      Долго бы ходили, среди откровенных трущоб и живописных улочек, где на каждом углу пахнет горячим хлебом и большие белые батоны лежат на прилавках, вызывая дикий аппетит, не говоря о прочих булочка-плюшечках-пирожных…. Истекающих медом и тонущих в свежей клубнике, видов-ароматов и начинок на все вкусы…
     И мучились, пытаясь объяснить на всех возможных языках кроме турецкого- Патриархия? Greek church?

ДЕНЬ 5й. ГАЛАТА И ТАНЦУЮЩИЕ ДЕРВИШИ.

     -Это Стамбул Генуэзцев,- сказал стамбульский знакомый,- ты сразу это увидишь.
Даже Галатскую башню, именуемую раньше «Башней Христа», построили Генуэзцы.

       И это заметно в арках окон старых зданий, а особенно в дворике католического храма Св.Антония Падуанского, заходишь в ворота- и тебя окружают такие итальянские палаццо.

      Это Стамбул европейцев, итальянцев и французов, это проспект Истикляль, носивший раньше имя Grand rue de Pera, где как раз к нашему приезду закрыли на реставрацию линию старинного трамвайчика, это консульства и посольства, это знаменитый отель Pera, где, по неподтвержденным сведениям писала Агата Кристи свое «Убийство в Восточном экспрессе»,

это магазины, это площадь Таксим, позади которой начинается еще один торговый проспект,

это клуб фанатов футбольной команды «Галатасарай», на чью встречу с игроками мы случайно затесались. Ладно, живы остались))

Это маленькая улочка, название которой не выговоришь, во всех путеводителях называемая французской и украшающая их страницы- ничего особенного на самом деле, крутая улочка-лестница вся в цветах и столиках ресторанчиков с обеих сторон.

Знаменитые стамбульские чистильщики обуви,  не зависящие от района города

     Гораздо интереснее сесть в кафе в райончике антикварных лавок Чукурджима, где хозяин одного ресторанчика позовет хозяина соседнего, не увидевшего что мы присели за его столик. И где молодые официантки не знают ни одного слова по-английски. А потом познакомиться с двумя дамами элегантного возраста, совершенно не похожими на турчанок, явно из  «хорошего общества», порекомендовавшими сфотографироваться «вооон на том живописном углу».

   Но это еще и русский Стамбул.

Не будем забывать, что к 20 годам прошлого века более 150 тысяч русских эмигрантов оказались в Стамбуле.

Здесь в кабаке «Черная роза» пел Вертинский. А открытый в то время как русский ресторан Rejans, который с первых дней был излюбленным местом встречи интеллигенции, политиков. Богемы, причем не только русских, до сих пор остается в числе самых фешенебельных заведений города.

Вправо от набережной в переулочках находились три русских православных храма – весьма необычных, на крышах домов, бывших некогда постоялыми дворами для паломников, добиравшихся через Стамбул на Афон. Сейчас храм только один- а вернее Свято-Пантелеймоново подворье, сложно разглядеть купол на крыше дома, где живут небогатые стамбульцы. Но это действующий храм, где наряду с Патриархом Русской православной Церкви поминается и Патриарх Константинопольский.
Здесь находится две чудотворных иконы, написанный на Афоне образ Св. Пантелеймона, и Владимирская, подаренная русской монахиней Митрофанией.
По соседству – купол его виден с террасы Пантелеймоновского подворья- находится и подворье Андреевского скита, считающееся в Стамбуле русской церковью. Хотя давно уже принадлежит грекам.

   А Истикляль весь перекопали, что не добавило радости от знакомства с этой частью города.

-Не мой Стамбул,- так я и сказала стамбульским знакомым.

   Галатский мост, соединяющий оба берега Золотого Рога- как и базары, отдельная жизнь, отдельная достопримечательность города.

На нижнем его ярусе многочисленные ресторанчики. Каюсь- наврала стамбульским знакомым, что попробовали там рыбу («Вы до сих пор не ели рыбу в Стамбуле????»), но прокололась. Скумбрия на гриле с батоном стоит там 150 рублей в переводе с турецкой лиры, рыба в тарелочке с ресторанной подачей, подороже, но оказалось, что я зря выпендривалась- рыбу надо есть совсем в другом месте, как минимум уплыть по Босфору в деревушку Сарыер. Мы реабилитировались, но об этом позднее. А пока даже съеденный в ресторане морской окунь- леврек- мне засчитан не был. Так себе был окунь, между нами говоря)
В любое время года, в любую погоду нескончаемым потоком льются в воды Золотого Рога лески удочек рыбаков с Галатского моста.

Под солнцем они кажутся тонкими золотыми нитями, падающим с неба в воду.

Сюда и на набережную Эминеню приходят целыми семьями, поймать крохотных рыбешек, которые так вкусны, обжаренные в кипящем масле на раскаленной сковороде.

ДЕНЬ 6й- «КОГДА Б Я ВЕК ПО ВКУСУ ПОДБИРАЛ…»

Ты любишь чаек с берегов Босфора
Кормить своим молчаньем удивлённым?
Сидишь здесь у воды под звёздным балдахином
И наблюдаешь невозможность встреч
Европы с Азией, раздвинутой проливом…

А рядом рыбу жарят, зеленью украсят
И поднесут с турецким благолепьем,
К тебе склоняясь, будто бы к султану.

Откуда-то повеет вдруг дымком кофейным…

Нежно счастлив
Застигнутый магрибом в тихий час,
Когда идут, фарватер соблюдая,
По-детски с огоньками вдоль Стамбула
Цепочки неизвестных кораблей…

Куда же плыть: на север или к югу?

И дремлешь так в приморском ресторане,
И вздрогнешь вдруг: пропел вокруг азан,
А ты забыл про близкие мечети…

Я сам бы феску красную примерил,
Одел чапан, в гаремы направляясь,
Когда б не век, что всё поперепутал…
Когда б я век по вкусу подбирал…

(Магриб-элегия на Босфоре
Дж.Маркус, 2012 год)

     Дождь начался на рассвете, смешиваясь с криками чаек и первой утренней песней муэдзина, он стучал по крыше, по подоконнику, стирая малейшую надежду на прогулки по Босфору или поездку на Принцевы острова, он становился все сильнее, и с террасы на крыше отельчика было видно затянутое тучами небо без просвета.

   Но повод ли это сидеть дома?..

   Совсем недавно с балюстрады дворца Топкапы мы смотрели на дальнюю, азиатскую часть Стамбула, силуэты ее небоскребов на горизонте и минареты ее мечетей каждое утро всплывали перед нами за Мраморным морем. Там и достопримечательностей особых нет.
      А гугл карты вообще указали, что вот здесь- Стамбул, а там, за морем- Ушкюдар.
     Но- мы провели 5 дней в Европе- как же обойти Азию?
    Туда-то мы и отправились, не зная, правильно ли сделали, погода не радовала.

     Окна парома, идущего от набережной Эминеню на набережную Ушкюдара, умывало струями дождя, образы Галатской башни с одной стороны и дворца Топкапы на вершине другой, ажурных мечетей и дворца Долмабахче смывало с оконного стекла…

    Над потемневшим морем с криками носились чайки.

Мимо мечети, стоящей прямо на берегу, мимо непрерывной вереницы столиков у самого моря, чего не встретишь на том берегу, по пустой набережной, правда с неизменными рыбаками, мы шли, и шли вперед, в поисках ракурса, который захватит сразу и маяк и мечеть у моря, пока не догадались, куда же эта набережная нас ведет.

    У Девичей башни много имен- Башня Леандра, Кыз Кулеси.

    Она стоит в море, на маленьком островке метрах в 200-300 от берега, и это символ Стамбула не меньший, чем Голубая мечеть.

   Кем построена башня в море доподлинно неизвестно, одни говорят, что это был афинский военачальник Алкивиад, поставивший здесь сторожевую башню, чтобы своевременно замечать персидские корабли, другие- что это был Константин Великий, поставивший ее здесь как сторожевую вышку.
      Здесь были маяк и тюрьма, и даже карантинный госпиталь, пока в середине 20 века ее не восстановили по картинам века 19го.
      Как выглядела она во времена греческие и византийские- трудно сейчас сказать, но то, что она и в этом облике красива- несомненно.

   Маленькие катерочки с деревянными крышами везут на островок и обратно любопытствующих.

    Легенда рассказывает, что некий провидец напугал султана, обещав ему, что прекрасная султанская дочь умрет, когда ей исполнится 18 лет. И султан увез дочь на остров, и спрятал там, но от пророчества не уберег- из корзины фруктов, подаренной им же дочери на 18летие, выползла ядовитая змея, укусившая девушку за палец.
   Есть, правда, и оптимистическая версия- конечно, прекрасный принц подоспел вовремя и жили они долго и счастливо.

   А одно из имен башни- Башня Леандра, связано уже с греческим мифом.

    Прекрасный юноша по имени Леандр полюбил не менее прекрасную жрицу Афродиты по имени Геро, нарушившую из-за него данные обеты. Каждую ночь плыл Леандр на свидание с любимой, ориентируясь по огню ее факела.
  Но однажды факел погас, юношу заблудился в проливе, подоспевшая буря перевернула его лодку, и Леандр погиб.
      Утром его бездыханное тело вынесли волны к ногам безутешной девушки. Поднялась Геро на башню и бросилась в волны пролива.

Столько веков прошло, но по-прежнему стоит башня в проливе Мраморного моря, и суетятся вокруг лодочки, рейсовые кораблики и сухогрузы, вот и наш паром проплыл совсем недалеко от нее.
  Мы отплывали от Анатолии, и все меньше становился берег, с ползущими на холм домами, тот самый, на который мы каждое утро смотрели с крыши отеля..

   Я очень рада, что мы все же решились. Стамбул-это событие.

   Это не обычное путешествие в какой-либо город, ну, возможно, кроме Рима и Флоренции.

    И еще я очень рада, что к пяти полным Стамбульским дням сразу добавила шестой, тот последний, которого всегда не хватает в путешествии. А я бы-а вот бы- а всего еще один день!- а теперь он есть.

   И если город нас ни разу не подвел в этом путешествии- и прощание надо доверить ему.