Рядом с церковью Сан-Тровазо находится уникальное сооружение: одноимённая верфь Сан-Тровазо (Squero di San Trovaso), построенная в 17 веке - одна из немногих сохранившихся в Венеции, на которых до сих пор изготавливают и ремонтируют гондолы. Кроме исторической значимости, это место само по себе очень красиво и наполнено какой-то особой умиротворяющей атмосферой 
.
Первые рабочие верфи были выходцами из альпийских областей северной Италии, а потому постройки на её территории (до сих пор деревянные, кстати сказать) имеют специфичный, не характерный для Венеции облик, который многие источники - тут уж "за что купил, за то и продаю" - называют тирольским.
На последней фотографии как раз хорошо видны фасады-близнецы церкви Сан-Тровазо.
Уж о чём, а о гондолах говорить я точно не собирался: по-моему, про них написано больше, чем о площади Сан-Марко... Но всё-таки, поскольку мой рассказ изначально ориентирован на тех, кто, как и я (по крайней мере, ещё несколько месяцев назад), имеет о Венеции и всём, что с ней связано, лишь поверхностное представление, мне захотелось поделиться некоторыми, показавшимися мне наиболее интересными, фактами, касающимися гондол. Честно говоря, я и не подозревал, сколько любопытных нюансов кроется за, казалось бы, довольно простой внешностью самой, наверное, известной в мире лодки. Правда, я хочу отметить, что не могу поручиться за полную истинность и однозначность приведённых фактов, как не считаю абсолютно безукоризненными в историческом плане источники, из которых они взяты.
- Гондолы впервые упоминаются в исторических документах в конце 11 века, иногда даже приводится точная дата: 1094 год.
- Гондола состоит из 280 деталей, изготовленных из 8 (по некоторым источникам - 9) сортов древесины.
- Первые гондолы были короче и шире современных, имели симметричные контуры и плоское дно. Только в 19 веке они приобрели изогнутую "бананообразную" форму и лёгкую асимметричность: длина левого борта на 24 сантиметра больше, чем правого. Это сделано для лучшей управляемости лодки и предотвращения "заноса", неизбежно возникающего по причине того, что весло гондольера располагается в задней правой части гондолы (как остроумно заметил Тициано Скарпа, "один-единственный гребец с помощью одного-единственного весла по одному борту на любой другой лодке сумел бы разве что комично ходить по кругу").
- Размеры и конструкция гондол устанавливались законодательно (где-то я читал, что даже ширина полосок на форменной одежде гондольера строго регламентируется, но с уверенностью это утверждать не стану).
- На носу гондолы устанавливается особая железная конструкция - ферро (ferro), которая защищает нос лодки и является противовесом стоящему на корме гондольеру. Считается, что 6 его "зубьев" символизируют венецианские сестьери, обращённая в другую сторону 7-я полоса - остров Джудекку, а закругление сверху имеет форму традиционной шапочки дожей.
- Когда-то гондолы были ярко окрашенными, часто декорировались дорогими тканями и позолотой (богатые венецианцы мерялись друг с другом их роскошью, как "новые русские" - "Мерседесами"), но в 1562 году, когда во время эпидемии чумы на них перевозили тела умерших, власти приняли закон, обязывающий красить их только в черный цвет.
- В наше время в год строятся всего четыре гондолы, которые служат около 20 лет, после чего их отвозят на остров Мурано и сжигают в печах стекольного производства.
А главное (для меня!) откровение состояло в том, что только сейчас, прожив большую часть жизни, я узнал, что гондола на самом деле не гондОла, а гОндола, то есть в итальянском языке ударение падает на 1 слог 
.
Сейчас это трудно представить, но ещё несколько столетий назад число гондол и прочих лодок, плавающих по каналам Венеции, было значительно больше: некоторые источники приводят совсем уж фантастическую, как мне представляется, цифру: около 10 тысяч. Хотя если учесть, что многие (если не все!) знатные венецианцы имели личные гондолы (да не одну) вместе с состоящими у них на службе не менее личными гондольерами, то как знать, как знать... К слову сказать, работа гондольера в те времена подразумевала строгую конфиденциальность, являвшуюся делом профессиональной чести. К примеру, гондолы часто использовались для любовных свиданий, и если гондольер доносил на даму ее мужу, его могли утопить свои же коллеги. Порой гондольеров использовали в качестве почтальонов, поручая им доставлять любовные письма. Ну а цитату о том, как гондольеры по ночам увозили из монастырей сестёр-монашек явно не для молитвенных бдений, причём делалось это в режиме "я знаю, что ты знаешь, что я знаю", я уже приводил. Всё это, впрочем, не отрицает того, что гондольеров порой (а может, и часто) нанимали, чтобы шпионить за кем-либо...
Интересно, что (тут я ссылаюсь на книгу "Венеция Казановы" С. Нечаева) до 30 лет гондольер не имел права работать самостоятельно; только после достижения этого возраста ему разрешалось купить место у причала, где он мог швартовать своё судно. После этого он становился barcarolo a guadagno - независимым владельцем собственной лодки. Другой любопытный факт (там же и того же автора): гондольеры имели право бесплатного прохода в оперу и театр; при этом им частенько платили за то, чтобы в нужный момент устроить овацию или кого-нибудь освистать.
Сегодня профессиональное сообщество венецианских гондольеров представляет собой очень узкий и замкнутый круг, пробиться в который новичкам почти невозможно. Число "лодочников" в Венеции строго ограничено количеством выдаваемых Ассоциацией итальянских гондольеров лицензий: 425. При этом лицензии порой остаются внутри семей, передаваясь "по наследству" от отца к сыну. Так что можно представить, какую бурю в этом тесном устоявшемся мирке вызвало появление первой в истории Венеции женщины-гондольера, да ещё иностранки!
Немка Александра Хай переехала в Венецию из Гамбурга и в 1996 году начала работать в качестве ученика на линии трагетто - гондольной переправы через Большой канал. Пытаясь стать "настоящим" гондольером, она трижды проваливала практические тесты (злые языки видят в этом проявление мужского шовинизма консервативной части гильдии гондольеров). Неизвестно, как бы сложилась её судьба, если бы один из местных отелей в один прекрасный день не нанял её для перевозки своих гостей. За этим занятием её "поймали, арестовали", то есть оштрафовали за якобы незаконный "извоз", но отель, надо отдать ему должное, помог Александре выиграть апелляцию против наложенного штрафа, при этом суд оставил за ней право возить постояльцев трёх однозвёздочных городских отелей. Популярности Александре это только добавило, вовсю уже заговорили о существующем внутри Ассоциации гондольеров сексизме, дело дошло аж до столицы, и в конце концов, как пишет Википедия, в декабре 2015 года Верховный суд Рима (!) признал право Александры Хай работать частным гондольером, несмотря на отсутствие так и не полученной лицензии. Таким образом, с лёгкой руки бывшей жительницы Гамбурга итальянский язык пополнился новым словом "гондольера" - так Александра назвала себя и свой сайт http://www.gondoliera.com . Мне почему-то кажется, что недостатка в клиентах у неё нет, и вряд ли она просиживает в ожидании работы целыми днями подобно своему коллеге "мужеского полу":
И всё же смотреть на гондолы намного интереснее, чем читать о них. Что я и предлагаю сделать. Следующую фотоподборку (опять же абсолютно несистемную и не претендующую на обобщение) я бы назвал "из жизни гондол и гондольеров":
************************
В отличие от пустынных и атмосферных северных окраин Каннареджо, южное побережье Венеции в Дорсодуро мне не понравилось 
. Здесь всё очень банально и предсказуемо, слишком большие пространства, слишком монументально, слишком много барокко, слишком людно... В общем, здесь есть всё... от чего я бежал с Гранд-канала... 
Но есть здесь и интересная достопримечательность, ради которой сюда стоит заглянуть: так называемая "львиная пасть", и что это такое, я сейчас вкратце расскажу (хотя штука эта, согласен, очень известная, и большинство, думаю, её, так или иначе, видели: если не "живьём", то на фотографиях).
Уровень религиозных (как и моральных) свобод в Венеции был выше, чем "в среднем по Европе". Здешняя инквизиция отличалась относительной лояльностью (по крайней мере, по сравнению с испанской или фламандской) и не столько занималась "охотой на ведьм", сколько контролировала общеполитическую ситуацию. Возможно, одной из причин этого было то, что инквизиция фактически являлась государственным органом и не имела возможности прибирать к рукам, как это было в той же Испании, конфискованное у "еретиков" имущество, которое поступало в городскую казну. Для того, чтобы быть в курсе ситуации всего и вся и знать, «кто чем дышит», была разработана целая система сбора информации (ей пользовались не только инквизиторы, но и властные структуры, например, Совет Десяти). Кроме "разведданных", получаемых через штатных шпионов, осведомителей и агентов (одним из таковых некоторое время работал небезызвестный Казанова), в ходу были сообщения от граждан, для которых на городских улицах были установлены специальные "почтовые ящики" в виде маски с лицом человека, монстра или животного, во рту которых были специальные щели, куда опускались доносы (в общем, всё, как с обычными письмами). Подобные маски и прозвали "львиными пастями" (Bocca di Leone). Надо отметить, что анонимность «отправленных» таким образом писем не поощрялась, и они "неофициально" принимались во внимание только в тех случаях, когда их содержание касалось очень важных государственных вопросов. Все прочие же должны были быть обязательно подписаны (хотя были и исключения: например, по закону 1542 года разрешалось отправлять анонимные послания, обвиняющие кого-либо в богохульстве, но, опять-таки, если в них будут названы, по меньшей мере, 3 свидетеля, присутствующих при инциденте, давшем повод для доноса).
Подобных "пастей" в Венеции сохранилось очень немного. Мне удалось "локализовать" лишь 3 из них: внутри Дворца дожей и на церквях Санта-Мария-делла-Визитационе и Сан-Мартино. Кое-кто ещё ссылается на церковь св. Моисея и даже, вроде как, приводит фото, но найти там "пасть" мне не удалось... 
Вот одна из них: та, что на церкви Санта-Мария-делла-Визитационе, выходящей на канал Джудекка, а если точнее - на стене примыкающего к ней дома, но совсем рядом (буквально в 20 сантиметрах) с церковным фасадом:
Надо сказать, что выглядит "львиная пасть" так неброско и буднично, что можно совершенно свободно пройти мимо, даже не обратив на неё внимание.
Давайте посмотрим, настоящая ли она... Вроде, настоящая, кляузу в "рот" и сейчас просунуть можно, да только кто её читать будет...
Когда "фасады вдоль каналов подсвечиваются не электрическими лампами а множеством свечей", то это, соглашусь, наверняка "Сказочно...таинственно...пустынно..."
Но панорама столь прекрасна, что я не могу устоять перед искушением показать её если уж не своими глазами, то хотя бы глазами гугловского жёлтого человечка:
) очередное кампо с церковью Сан-Барнаба (св. Варнавы). Церковь, вроде, абсолютно традиционная что для Венеции, что для Италии вообще, и такой стиль совсем не по мне, но чем-то Сан-Барнаба показалась мне симпатичной... Пожалуй, из всей виденной мной на просторах Европы неоклассики (решусь отнести архитектуру церкви именно к этому стилю) она больше всего соответствует своему названию и напоминает то, что неоклассика чаще всего не столько изображает, сколько пародирует - чистые и гармоничные контуры древнегреческих храмов. Вот только неуклюжий входной портал сюда совершенно не вписывается, любой древний грек поперхнулся бы, глядя на него... Зато маленькое псевдоготическое окошко-"роза" на фронтоне - как раз очень даже ничего, этакая по-доброму самоироничная "улыбка" архитектора... 
. Поэтому мы повернём в другую сторону, к самым южным границам Дорсодуро (хотя формально до них ещё очень далеко, поскольку Дорсодуро включает в себя и остров Джудекку, расположенный «под» "основной" Венецией), чтобы оказаться в очень интересном месте около церкви Сан-Тровазо. Её название - ещё один пример проявления рациональности венецианцев и чудес их диалекта, поскольку Тровазо - не самостоятельное имя, а причудливая компиляция имён святых Джервазо и Протазио, по нашему - Гервасия и Протасия.
