С церковью Санта Мария делле Грация вышел просчет. Билеты на осмотр «Тайной вечери» были на 13.00, а с 12.00 до 15.00 в самой церкви сиеста. Не предусмотрев этого, я в церковь не попала, хотя вполне могла, когда шла недалеко в Сан-Амброджо. Ну да ладно.

2. Тайны «Тайной вечери».

Когда же настал вечер. Он возлег с двенадцатью учениками и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли. Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. При сем и Иуда, предающий Его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал. И когда они сели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.
(Мф. 26:20-29)

«Тайная вечеря» - одно из самых загадочных творений величайшего творца всех времен – Леонардо да Винчи. В отличие от «доступной» и оттого бесконечно одолеваемой толпами туристов Моны Лизы, доступ к этому произведению – это практический священный ритуал, четко ограниченный по времени и в пространстве, требующий хорошей теоретической подготовки и концентрации внимания и зрения. У простого обывателя, проникнувшего в святыню по заранее забронированному билету, есть ровно 15 минут, чтобы понять, оценить и запомнить увиденное. Там, внутри, кажется, что эти 15 минут длятся невероятно долго, ты подходишь близко, смотришь-смотришь, отходишь дальше, снова смотришь, пытаешься на пол минуты отвести взгляд, но не в силах терять драгоценное время снова смотришь и смотришь., то приближаясь, то удаляясь.. Твои глаза то бешено бегают по всей фреске, то останавливаются на какой-то одной детали, замерев. И ты уже вроде бы все оглядел на десять раз, но при этом чувство, будто не видел ничего, словно смотришь на иероглифы и запоминаешь их написание, но при этом смысла их понять не можешь. А когда эти 15 минут заканчиваются и звучит сигнал на выход, ты понимаешь, как эти 15 минут были ничтожно коротки и пытаешься до самого выхода, до самого того момента, как за тобой закроется стеклянная дверь, цепляться за фреску взглядом, словно можешь унести с собой.

Фреска «Тайная вечеря», в прямом переводе «Последний ужин» была заказана Леонардо да Винчи герцогом Людовико Сфорца (Моро) и его женой Беатриче д'Эсте. Нужно было расписать трапезную недавно построенного монастыря Санта Мария делле Грация. Какой сюжет лучше всего сгодится для трапезной? Конечно последняя трапеза Христа с учениками. Чтобы каждый раз надкусив свой кусок хлеба и пригубив вина монахи чувствовали свою сопричастность к сыну Божьему, чтобы ловили его взгляд   на себе, не забывая о смысле своего служения.

Леонардо приступил к работе в 1495 году. Однако совершил роковую ошибку, применив новую технику. Предварительно обработав стены трапезной гипсом, мастикой и смолой, на сухую поверхность художник начал наносить краски – темперу, изготовленную на основе  порошковых натуральных пигментов. То есть фреска «Тайная вечеря» - это как бы даже и не фреска вовсе,  это не роспись по сырой штукатурке, которую предполагает классическая техника написания фресок. Почему он выбрал именно эту технику? Видимо, ему нужно было время. По сырой штукатурке писать нужно быстро, пока она не высохла, по сухой же стене можно это делать сколько угодно долго, обдумывая и выводя каждую мелкую деталь.

Леонардо никуда не спешил, потому что буквально жил своей работой, фреска складывалась ежедневно из маленьких кусочков его сознания как детская мозайка.  Иногда и в дождь, и в жару он бежал в монастырь, чтобы провести одну единственную черточку, бывало, что рисовал без остановки, бывало, что целыми днями просиживал рядом в глубокой задумчивости, не прикасаясь ни к кисти, ни к воде, ни к еде, а случалось даже, что  вообще не приходил в монастырь по нескольку дней. Настоятеля монастыря это сильно раздражало, он хотел ежедневной планомерной работы, хотел быстрее получить результат, потому даже жаловался герцогу Сфорца на медлительного художника. Но Сфорца поддерживал Леонардо понимая, что  рождение картины на  стенах и холстах это уже дело второе, сначала она должна родиться в голове мастера.

Важным моментом для Леонардо были поиски образов апостолов. Он часами мог бродить по улицам, вглядываясь в лица торговцев и бедных людей. Самым сложным было подобрать образы для Иуды и Христа. Они должны были быть особенными, кричащими, отличными от всех других, это должны были быть лица Добра и Зла.  Настоятель монастыря  торопил Леонардо, на что тот отвечал «что если он не найдет ничего лучшего для головы Иуды, а его будут торопить, то он воспользуется как моделью головой этого столь навязчивого и нескромного настоятеля») 

Но позировать настоятелю  не пришлось, вскоре Леонардо нашел то, что искал – жилистый напряженный профиль с шеей, похожей на ствол векового дерева – профиль предателя.

Эскиз Иуды из виндзорской   библиотеки.

Насчет прообразов Иисуса и Иуды существует одна любопытная легенда.

Однажды, когда Леонардо присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив его в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов. Прошло три года. “Тайная вечеря” была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашел подходящего натурщика для Иуды. И вот после многодневных поисков художник увидел  валявшегося в сточной канаве человека - молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо приказал своим помощникам доставить его прямо в собор, что те и сделали. С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало его лицо.

Когда Леонардо окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:

- Я уже видел эту картину раньше!

- Когда? - недоуменно спросил Леонардо.

- Три года назад, еще до того, как я все потерял. В ту пору, когда я пел в хоре и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа.

Считается, что Леонардо довольно долго сомневался в том, изображать ли Иуду среди других учеников Христа. Дело в том, что в Евангелии от Иоанна говорится о том, что Иуда не присутствовал на тайной вечере, удалившись в самом начале трапезы. "Он (Иуда), приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь. Когда он вышел, Иисус сказал: ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем". Именно поэтому у многих других художников, например у Дюрера, при изображении этого библейского эпизода присутствует лишь 11 учеников. И даже если Иуда на тайной вечери изображался, его старались каким-либо образом отделить от остальных, обособить. В окончательном варианте Леонардо Иуда остался на фреске за столом, среди других учеников, и только резкий поворот головы предателя отводит его взгляд от зрителя.

Помимо самой фрески были нарисованы  люнеты вокруг с изображением эмблем, гербов и символов Сфорца. Однако потом по какой-то причине их просто заштукатурили. Одна из версий – плохое состояние после «разрушительной чистки». По другой версии после падения Людовико Моро, пришедший к власти король Франции приказал уничтожить все упоминания о роде Сфорца. Живопись в люнетах была раскрыта только в 1854 году после очистки четырех слоев штукатурки.

Наконец в 1498 году фреска была закончена и предстала перед взором заказчика, и его свиты. Что же герцог Сфорца там увидел? То, что никто и никогда еще не рисовал. Сюжет естественно был знаком, ни один художник до Леонардо пытался выразить его при помощи кисти, но ТАК не выражал еще никто. Пространство фрески уходя в перспективу, сливалась с пространством трапезной и казалось, что Христос и апостолы смотрят именно на тебя, будто ты присутствуешь на Тайной вечере.

Для своей фрески да Винчи выбрал тот момент, когда Христос говорит своим ученикам: «Воистину говорю вам — один из вас предаст меня». Эти слова предваряют кульминацию чувств, высшую точку накала человеческих отношений, трагедию, когда каждый из апостолов пытается постичь смысл слов учителя.  Отшатнулся от учителя и печально поник Иоанн, отпрянул пораженный Иаков Старший. Их движения выдают то первое потрясение, когда человек еще не в состоянии разобраться в случившемся. Ближе к краям фрески это расходящееся движение замедляется, лица апостолов становятся все более сосредоточенными, их жесты — вопрошающими. Наконец, две кажущиеся особенно массивными и большими фигуры апостолов—Варфоломея (слева) и Фаддея (справа) — ритмически останавливают идущее от центра смятенное движение; в их лицах сосредоточенность осмысления случившегося перерастает в стремление высказать к нему свое отношение. Инстинкт сменяется мыслью, мысль рождает потребность действовать.
Апостол Варфоломей уже приподнялся со своего места, весь подавшись вперед. И движение в удесятеренном, уже порывистом ритме катится обратно к центру композиции, к Христу. Справа юный Филипп подался вперед, вопрошая учителя, не его ли тот подозревает, и в то же время прижимая руки к груди, как бы желая показать свою готовность отдать за него жизнь. «Если тебе грозит опасность, то вот я — пусть она обрушится на меня», — как будто говорит это исполненное чистой преданности движение. Слева виден неистово бросившийся к Христу Петр, думающий не о жертве, а о возмездии неведомому предателю.
Напряжение нарастает.
Но вокруг Христа — свободное пространство, особо заметное в этой фреске, где фигурам довольно тесно. За его спиной в просвете окна тихий, голубовато-зеленый пейзаж, сероватое, задернутое столь характерной для Ломбардии пасмурной дымкой небо, спокойная и чуть грустная гармония природы.

По мнению специалистов, в сюжете явственно просматривается намек на троицу – отца, сына и святого духа -  три окна за спиной Иисуса, все апостолы сгруппированы по трое. 

Что касается образов апостолов, то это тема, которую обсуждали, обсуждают и будут наверное еще долго обсуждать.  Среди изображенных слева направо Варфоломея, Иакова младшего, Андрея, Петра, Иуды, Иоанна, Фомы, Иакова старшего, Филиппа, Матфея, иуды Фаддея и Симона Зелота самой спорной и осуждаемой всегда была фигура юного Иоанна (шестой слева). В его лице просматриваются  явные женские черты. Но значит ли это что-либо? Леонардо, знавший все правила и каноны религиозной живописи, сам однако был человеком не очень религиозным, потому скрыто мог позволить себе любую вольность, в том числе и использование в качестве натуры женщины, что еще не говорит о том, что он хотел изобразить какой-то скрытый смысл или подтекст.   

Еще одним предметом споров является пресловутая рука, якобы не принадлежащая ни одному из апостолов. Но все же, если присмотреться, можно понять, что это правая рука Петра. О леонардовском Петре так писал Гёте: "Петр же тем временем обхватил левой рукой правое плечо прильнувшего к нему Иоанна и указывает на Христа. Он требует, чтобы любимый ученик спросил Учителя: кто предатель? Сжимая правой рукой рукоятку ножа, Петр нечаянно ударяет им Иуду в бок и тем оправдывает жест испуганного Иуды, который так резко подается вперед и опрокидывает солонку".

Уже через 3 года в монастыре случился потоп, стены намокли и начался процесс разрушения. А в 1517 году краска с фрески начала отслаиваться кусками. В то время в Милане случилась чума и монахам было не до сохранения шедевра. Между трапезной и кухней прорубили дверь, в результате Иисус и несколько апостолов лишились ног, а позднее над головой Христа был нарисован огромный герб, обезобразивший фреску. Дальше больше – для защиты перед фреской повесили занавеску, которая не пропускала проступающую влагу, а только карябала и все сильнее уничтожала верхний слой краски. Первая  реставрация случилась только в 1726 году. Ее осуществил Белотти, который подкрасил облупленные места масляной краской, а потом все залакировал. В 1770 году Джузеппе Мацца счистил все, что натворил Белотти и начал собственную реставрацию. Он переписал почти все лица апостолов, но вызвав негодование общественности, приостановил работу. Потом пришли французы, превратив трапезную в конюшню с навозными испарениями. Кроме того, французские и австрийские солдаты развлекались тем, что выцарапывали апостолам глаза и кидались в них кирпичами. Далее здесь была тюрьма. Дважды «Тайную вечерю» пытались снять со стены,  чтобы перенести в другое место, но, начав поднимать слои и осознав, что это не фреска, оставляли эту идею. Потому снятые слои вновь приклеивали на место.  Ну и наконец, финальный аккорд – вторая мировая война, когда во время бомбардировки трапезная была частично разрушена (слава богу, стена с фреской не пострадала). И после всего этого в 1977 году началась основная, последняя реставрация  под руководством Пинин Брамбилла Барсилон, продлившаяся  почти 22 года и закончившаяся 28.05.1999г.

Честно сказать, зная все предысторию, я  ожидала увидеть в трапезной нечто совершенно невнятное. Но нет, не все так плохо. Даже потрескавшаяся, облупленная, бледная фреска все же производит впечатление, эффект расширяющегося пространства, заполненного реальными живыми образами. Но можно ли сказать, что это оригинальное творение Леонардо?  Искусствоведы и реставраторы внимательно исследовали эскизы, сделанные рукой да Винчи и хранящиеся поныне в Виндзорской библиотеке (некоторые из них). Безусловно, различия, вызванные неграмотными реставрациями видны.  И вернуть все к начальному состоянию не так-то просто. А стоит ли?

Напротив «Тайной вечери» на стене красуется еще одна фреска работы Донато Монторфано «Распятье», которая должна была стать логическим продолжением вечери. Но этого не случилось, хотя фреска сама по себе интересна и заслуживает внимания.

Все фото, использованные в этом посте не мои и взяты на просторах Интернета, потому что фотографировать в трапезной строго запрещено. Хотя некоторым можно)  Это фото, кстати, вызвало отрицательный резонанс общественности в Италии. Нельзя фотографироваться на фоне святыни и портить её своим присутствием)