Ну к примеру, травмированный Сид получил за минувший сезон 2,5 млн евро. Но, конечно, всё зависит от статуса звезды, от уровня арены, от импрессарио и т.п.

В любом случае, это безответное чувство. Быки не испытывают жалости 

И вот тут я созрела для того, чтобы написать, что наслаждаюсь боем быков. Без лицемерных извинений и не испытывая неловкости. Я не считаю, что любовь к корриде делает меня жестокой. На трибуне арены я не истекаю печалью о судьбе животного, - ощущения от боя быков гораздо более глубокие и подлинные, чем те, что дает любое из доступных мне цивилизованных развлечений (кроме, может быть, мужской эстафеты).
За тем исключением, что коррида — не развлечение. Ну или, ладно, не только развлечение. Это драма, временами настоящая трагедия.

матадор Антонио Феррера

Каталонский поэт Пере Химферер точно назвал корриду "визуальной поэмой в развитии". Большой атавистический балет, много поэзии и пластики, учащенный пульс, чистота линий, кровь и песок, варварское сочетание красного на золотом. Страх перед человеческой смертью (маловероятной в эпоху скорой помощи, но все еще возможной) и острые ощущения, когда ее удается избежать.

Но побывав однажды на арене, где быка убивают, захотелось оказаться там, где они обитают. Андалусия для этого — самое подходящее место. Севильская арена — как сердце в кровеносной системе, связана с десятками ганадерий — усадеб, где на вольных хлебах, но под зорким присмотром пасется toro de lidia, иберийский боевой бык.

Ruta de toros, «дорога быков» - главная дорога, которая соединяет Севилью с Кадисом, и идет через «бычью страну» с эпическим андалусским лунным пейзажем, геометрией оливковых рощ («масличная равнина распахивает веер, запахивает веер», как писал Федерико наш Гарсиа Лорка). Здесь пасутся стада быков, избранные среди них через четыре года после рождения будут отобраны для арены.

Dehesa, или усадьба в 40 километрах к юго-западу от Севильи, куда мы направляемся, называется La Calera. Это большой, но закрытый мир.

Главный дом сельский усадьбы прост, но изящен. Мощные камни, бугенвилеи во всю стену, апельсиновые деревья у ворот. Большой зал украшен, кроме прочего, старыми журнальными вырезками, и двумя бычьими головами, с латунными табличками-пояснениями: где, когда и кем был убит. Вот так: быки получают свою посмертную славу.