А вот тут я категорически несогласный. С какой стороны разбивать яйцо, с демократической или с диктатурной, - всего лишь повод к войне, как утверждал в своё время Свифт. В древней Греции ихние города меняли эти методы, как перчатки, но результат был только один: БИТЬ. Яйцо, разумеется. Но, всвязи с настоящей демократической действительностью, готов по иезуитски принести извинения. Итак, мои извинения перед прекрасной половиной рода человеческого - сказка про любовь:
ЗВЁЗДОЧКА.

(сентиментальная астрофизическая сказка)

     В далёком уголке Галактики жила-была маленькая Звёздочка. Она была молода, и вся искрилась жизнерадостным светом. Весёлая, беззаботная, она играла своими протуберанцами. Иногда, окутываясь шлейфом горячего газа, она лукаво подмигивала из-под него своим соседям. Добродушные красные гиганты хохотали, пульсируя, а бледные карлики, мудрые своим возрастом, ласково улыбались. Горделивые кометы заносчиво распускали свои хвосты, и в их зависти Звёздочка читала восхищение. Короче говоря, скучать ей не приходилось, а если на неё всё же нападала беспричинная грусть, то её согревало материнское тепло Первоначального Взрыва, и грусть становилась приятной, ласкающей. И быть другой не могла эта  всемирная печаль молоденькой Звёздочки, печаль рождённая ожиданием.
     А в это время из глубины Галактики летел Астероид, ледяной циник, застывший пессимист. Обожжённый яростью злых звёзд, сгоревший в борьбе жестоких страстей, беглец своей слабости. Мрачный, одинокий Астероид, забытый и никому не нужный. Горько лететь одному! Так тоскливо, что тоскою же приходилось утешаться. Но где-то глубоко внутри ещё кипела и волновалась неугомонная лава жажды. Назойливо бурлила, не давая успокоиться, запрятанная в ледяные и каменные панцири.
     Законы космоса неумолимы, и просто обязаны были встретиться весёлая жизнерадостность с мрачной опустошённостью.
     Ещё издалека увидел Астероид Звёздочку.… И помрачнел ещё больше. Острее чувствуешь одиночество при виде чужой радости. Но если в глубине ещё теплица неостывшая лава чувств, пусть и запрятанная глубоко, нельзя долго оставаться безучастным. Удивлённо засветился отражением холодный Астероид. Задымились, испаряясь, ледяные горы и стыдливо скрылась в водяном облаке, пытаясь сохранить свою тоску, теперь казавшуюся такой родной. Он боролся с наваждением, как обидчивый ребёнок, которому приятно, а он дуется и злится. А, может быть, и в самом деле приятнее чувство идущее изнутри? Дарить интереснее, чем получать.
   С игривым любопытством раздвигала Звёздочка покровы Астероида, весело ужасаясь переменам, ею же вызванными. Вскоре от упорства Астероида остался один дымок. Его обида превратилась в игру для них обоих. Он закрывался прозрачной дымкой, она лукаво прикасалась к нему мягкими лучами. Вскоре им оказалось не нужно это чувственное притворство – они поняли, что полюбили друг друга. Теперь у них появилась новая игра, вечная игра, в которой существует один вопрос: «Почему ты меня полюбил? За что?” И все их многочисленные ответы были верны. Правдой было, что они полюбили друг друга за перенесённые муки и за сострадание, за её свет и его опыт, за её красоту и его твёрдый характер. Он боготворил её за то, что смог полюбить огромной, как Космос, любовью, а она… она полюбила за свою щедрость, щедрость для одного. Звёздочка лучилась счастьем, предназначенным одному, от которого радостно было всем.
     Орбиты их сплетались всё теснее.… По морщинам поверхности Астероида заструился ручьями счастья драгоценный металл… Он почувствовал её горячее дыхание, волосы протуберанцев оплели его…
     Их счастье, их любовь были огромны. Но законы Космоса суровы: не может столько счастья уместится в маленьком пространстве. Звёздочка и Астероид вспыхнули Сверхновой. Яркий взрыв озарил Вселенную, ослепив колючие взгляды звёзд, затмив могучий постоянный свет Галактики.
     От них ничего не осталось. Только трепетное пятнышко туманности, да мощное радиоизлучение несут память о любви минувшей, память о любви возможной.